С седьмого класса я занимался в летней физико-математической школе Томского госуниверситета. Участвовал в областных олимпиадах по химии. Два раза даже занимал в них второе и третье место. Команда ФМШ сильно повлияла на мой выбор профессии и университета. Там дают классическое физико-математическое образование для школьников самого разного уровня подготовки. Еще там учат учиться и прививают вкус к этому процессу.

В университет я поступил на Химический факультет на специализацию «Физическая химия». Наш факультет – один из самых старых. Он берет свое начало еще с 1888 года, когда на медицинском факультете Императорского Томского университета открыли кафедру медицинской и общей химии.

Был 1989 год. Шла перестройка, и в расписании, где была история КПСС, появилась рыночная экономика. В колхоз мы съездили только один раз. Потом их отменили, и остались только летние отработки. Помню, как-то на одной из них мы работали на восстановлении корпуса Биологического института.

Смотря на современных студентов, я понимаю, что мы были наивнее. На следующий год будет 25 лет, как мы окончили Университет. Сейчас все мои одногруппники состоялись в своей профессии. Некоторые известны в Томске: Ирина Курзина (она стала доктором физико-математических наук в ТГУ), Сергей Романенко (преподает в ТПУ).

Преподаватели, я считаю, нам достались самые лучшие. Не могу выделить кого-то отдельного, они все были мастерами своего дела. Моим научным руководителем был Феликс Унгер. Помимо ТГУ он работал еще в Институте химии нефти СО РАН. С третьего курса я тоже стал работать там инженером, а потом и научным сотрудником.

В ТГУ нам дали очень хорошую теоретическую базу. В Германии признается диплом вуза, в отличие, допустим, от педагогического. Я только подтверждал его. Еще мне предоставилась возможность защитить здесь ученую степень. Для этого требовалось сдать несколько предметов, в том числе, термодинамику. Мне зачли ее автоматом, потому что количество часов в моем дипломе в полтора раза превышало курс термодинамики для технологов в Германии.

Я этнический немец. В 90-е, когда у научных сотрудников совсем не было никаких перспектив, я все же закончил аспирантуру, защитил кандидатскую. Мы с женой и с родителями, не без тяжелых сомнений, решили переехать в Германию по программе поздних переселенцев. Так называют лиц немецкой национальности или немецких граждан, попадающих под действие «Закона о делах перемещенных лиц и беженцев», принятого в 1953 году, а также члены их семей, переселившиеся в Германию на постоянное проживание в рамках процедуры приема.

В 1997 году через несколько месяцев после того, как я защитил кандидатскую и меня оформили научным сотрудником в Институт химии нефти, мы эмигрировали.

В те годы (1997-1998) из России уехала самая большая часть немецких переселенцев. Подъемные здесь давали хорошие, шансы на продвижение в карьере были на равных с местными жителями. Те, кто приехал сюда молодыми, практически все устроились хорошо. Сейчас, кстати, русская диаспора в Германии насчитывает несколько миллионов человек. Правда, «русскими» здесь называют выходцев из стран бывшего СССР, а также евреев.

Определенные стереотипы о русских, конечно, есть, но они стираются при общении. Кроме того, двадцать лет назад мигранты еще были заметны, теперь же процент переселенцев в стране очень высок, и на них уже никто не обращает внимания. По менталитету, я думаю, немцы сильно не отличаются от русских. Но в общей массе немцы чаще получают высшее образование. Слесарь в Германии на порядок образованнее своего коллеги из России.

Через некоторое время после переезда меня взяли на работу в университет Дуйсбург-Эссен в Дуйсбурге. В нем я проработал около четырех лет в качестве научного сотрудника и параллельно писал диссертацию по технологии машиностроения.

Определенные стереотипы о русских, конечно, есть, но они стираются при общении.

Высшее образование здесь устроено любопытно. Учеба в Германии требует большей доли самостоятельности, умения студента работать с материалами в библиотеке, сосредотачиваться, а если возникают проблемы – не стесняться обратиться за помощью.

Здесь есть кураторы и менторы из числа студентов-старшекурсников, которые помогут разобраться с трудным, непонятным материалом. Здесь можно самому составить свой учебный план, выбрав модули из числа предложенных: те, что кажутся наиболее интересными. Здесь не придется высчитывать дифференциалы и производные, учась на германистике или читать поэтов Древней Греции на химфаке.

Еще в Германии интересная система оценок. В России двойка – это худшая отметка, а пятерка – лучшая. Здесь все немного сложнее. Во-первых, все наоборот: чем меньше оценка, тем лучше. Во-вторых, оценок может быть одиннадцать – 1.0, 1.3,1.7, 2.0 и т.д. до четырех. Четыре – это последняя оценка, когда экзамен считается сданным. Потом идет пятерка, что означает провал.

После того, как контракт с университетом закончился, я устроился в РВЕ — это вторая по величине энергетическая компания в Германии, там я проработал три года инженером-технологом по планированию установок газоочистки. Если сравнивать образование в Германии и России, то здесь оно больше ориентировано на практику. Я помню, когда пришел на работу в первую фирму, несмотря на то, что все знал, мог делать расчеты, но этого недостаточно, нужна была практическая хватка, а ее получаешь во время выполнения проектов. Так вот, проектная работа в Германии лучше организована и структурирована, чем в России. В вузах проекты вводятся в обучение примерно на втором курсе. Есть даже отдельный предмет, где обучают, как грамотно составлять презентацию по их итогам и потом с ней выступать. Поэтому «разговоры со стеной» здесь крайне редки.

Потом я перешел в компанию Hitachi в этом же городе. Там я трудился уже руководителем проектов по газоочистке и тарификации. После меня завербовал Aony. В этой компании я работаю уже 12 лет. Она находится в Ганновере, а живу я в пригороде. Было много проектов, в основном, очистка дымовых газов на угольных электростанциях и на обычных. Объехал всю Европу: Болгария, Словения (там был первый проект), Англия, Франция, Испания.

Был в командировке и в России. В 2011-2012 году я руководил проектом достройки третьего блока Березовской электростанции. Она находится в городе Шарыпово в 300 километрах от Красноярска. Проект был тяжелым, так что опыт работы в России у меня был уже и после переезда в Германию.

Сейчас у меня работа достаточно спокойная, продолжаю заниматься техническим менеджментом, но семья выходит на первое место. У нас двое детей, поэтому большую часть свободного времени посвящаю им.

В Томск приезжал всего дважды за 21 год: в 2000 году и 2 года назад после одной из командировок. Два года назад я попал на день города, это было в сентябре. Университетская роща стала еще красивее.

Жалею ли я о переезде? Я люблю смотреть вперед. Тосковать о том, что прошло – это лишь ненужные тревожные чувства. Все места, где я родился и жил, конечно, откликаются в душе. Мне очень нравится природа в Томске, но о возвращении в Россию наша семья не думает.